Председатель Республиканского совета Белорусского общественного объединения ветеранов (БООВ) Анатолий Новиков знакомит меня с очень любопытным письмом из российского Нижнего Новгорода. Давайте, говорится в нем, вспомним теперь о героическом партизане и прекрасном человеке, бывшем командире 16-й Смоленской партизанской бригады Шлапакове Иване Романовиче.
– Это пишет дочь Шлапакова, – поясняет Новиков. – Видно, боевой был комбриг: 18 правительственных наград имел, в том числе два ордена Ленина. А в нашем объединении, к сожалению, о нем не знают.
Долго пришлось мне работать, прежде чем собрал достаточно материала по теме. И вот передо мной образ легендарного комбрига, не знавшего в войну поражений. Расскажу лишь о некоторых славных делах бригады.
Деятельность бригады Ивана Шлапакова связана с партизанским движением в Беларуси. Она перебралась сюда по приказу Москвы в конце 1942 года и получила номер 16. Прошла с боями по временно оккупированным районам Витебской, Могилевской, Минской и Гродненской областей. Очень умело использовала богатый опыт, накопленный на Смоленщине. Сам Шлапаков отличался особой военной хитростью, умением найти более бескровный вариант той или иной операции. Взял за правило не рисковать людьми, не лихачить, бить врага по-чапаевски: оттуда и тогда, откуда и когда он совсем не ждет.
… Наше командование задумало уничтожить большое количество воинских эшелонов противника, скопившихся на станциях Витебска и Орши. Как это сделать наиболее эффективно? Было решено «закупорить» эти эшелоны. Сначала партизаны-диверсанты в треугольнике Смоленск–Витебск–Орша пустили под откос 12 вражеских составов. А потом за одну ночь взорвали 17 километров железнодорожных путей. Замысел удался: на станциях застряло очень много вражеских эшелонов, их и накрыла советская авиация.
Бригада Шлапакова выполняла и особое задание Белорусского штаба партизанского движения: вела активную и очень опасную работу по разложению Русской национальной армии (РНА). (Так ее называет начальник БШПД Петр Калинин в своей книге «Партизанская республика». – М.Ш.) Начинал это дело еще Константин Заслонов. Как только Иван Шлапаков в феврале 1943 года прибыл в Щербинский лес, он сразу же установил связи с подпольной комсомольской группой в поселке Осинторф. Дело в том, что в этом посёлке был создан штаб из разной эмигрантской сволочи и бывших белогвардейцев.
Подпольную группу в посёлке возглавлял бывший секретарь комитета комсомола торфозавода Станислав Шмуглевский. С ним вскоре и встретился комбриг в деревне Замоськи. Беседа продолжалась весь вечер и ночь. Шлапаков дал Шмуглевскому очень ценные советы. Во-первых, необходимо усилить конспирацию. Далее: всю организацию разделить на пятерки. Определить явки, установить сигналы опасности.
Главную ставку в своей затее с РНА фашисты делали на военнопленных. С ними и надо было работать. Шлапаков поставил перед Шмуглевским важную задачу: как можно быстрее проводить в лес, к партизанам, всех солдат и офицеров подразделений РНА, готовых начать борьбу с оккупантами. Было подготовлено к переходу около 600 человек.
Столь массовый переход – дело очень сложное и рискованное. Поэтому командование бригады разработало план: намечалось, что личный состав РНА разгромит белоэмигрантский штаб, захватит документы, оружие и уйдет в лес.
И вдруг гитлеровцы, видимо, узнав о предстоящей операции, начали аресты среди командного состава РНА. И все-таки 115 солдат и офицеров артиллерийского дивизиона успели заминировать склады с оружием и боеприпасами и ушли к партизанам. 45 из них влились в бригаду Шлапакова.
А вскоре на сторону партизан перешло еще около 250 бывших советских военнопленных. Они прихватили с собой броневик и несколько машин с боеприпасами. Кстати, немецкое командование как раз планировало включить эти подразделения РНА в состав карательной экспедиции против партизан. Блестяще выполнила подпольщица Женя Нефедова ответственнейшее задание комбрига Шлапакова.
В зоне действий 16-й бригады был очень важный объект – БелГРЭС. Она работала на базе «Осинторфа», крупнейшего торфопредприятия Белоруссии, и являлась одной их первых наших электростанций. Командование тыловых гитлеровских войск и их различные хозяйственные управления придавали большое значение бесперебойной работе БелГРЭС. Однако на ней участились диверсии, которые не давали оккупантам покоя.
И вот в Осинторф прибывает из Берлина личный уполномоченный Гитлера барон фон Шнавке. Он становится зондерфюрером тор-фопредприятия и всего района, ему же поручено и строительство оборонительных сооружений на подступах к Осинторфу.
А переводчиком у зондерфюрера торфопредприятия работал Николай Великосельский, бывший студент Горьковского политехнического института. В начале войны он находился в Красной армии, был ранен и попал в плен. Повезло: Николай хорошо владел немецким языком, что помогло ему вырваться из лагеря. Парня направили на работу в немецкую комендатуру.
По характеру работы Николай имел доступ к некоторым документам, пишущей машинке, бланкам временных пропусков для рабочих, многое знал о военно-хозяйственных замыслах гитлеровцев в этом регионе. Но думал только об одном: уйти в лес, к партизанам. Увы, подходящий случай не выпадал. Подпольщики Осинторфа долго присматривались к Великосельскому, наконец, убедились, что это честный человек, и вовлекли его в свою организацию, для которой он оказался исключительно полезным. Николай передавал командованию 16-й бригады много ценных сведений. В том числе и о приезде в Осинторф зондерфюрера СС Шнавке.
Заместитель комбрига по разведке Нечаев дает подпольщикам задание постоянно наблюдать, где бывает барон. И вот 11 марта 1943 года Великосельский сообщил: на следующий день барон собирается побывать на водонасосной станции. Ведь она являлась самым важным участком «Осинторфа», поскольку питала водой все его разработки. Шнавке хотел выехать на место, чтобы посмотреть своими глазами. Партизаны решили подготовить ему достойную встречу.
Дальше хочу обратиться к воспоминаниям партизана 16-й Смоленской бригады Б.М.Тужилкина, непосредственного участника операции. Их прислала мне Нина Крюк, председатель ветеранской организации поселка Осинторф.
Эту операцию, рассказывает Тужилкин, поручено было провести 4-му отряду. Решили частично использовать опыт разгрома полицейских гарнизонов. Партизаны Василий Яковлев и Лола были переодеты в форму полицейских, с белыми нарукавными повязками с буквой «Р» (полиция). Я надел форму немецкого лейтенанта.
План был таков: ночью отряд располагается метрах в трехстах от опушки леса, а мы втроем с рассветом идем открыто к караульному помещению, где находилась полицейская охрана. В нашу задачу входило бесшумно «снять» часового и закидать гранатами караульное помещение.
Когда мы подошли к караульному помещению, нас никто не окликнул – оно оказалось пустым. Мы сообщили отряду, и вскоре партизаны заняли боевые порядки по опушке леса, вдоль узкоколейки, а специально выделенная группа начала громить насосную станцию.
Часов в одиннадцать дозорный на вышке доложил, что к нам приближается мотовоз с несколькими платформами, на которых расположилась охрана. Как только он приблизился, партизаны открыли огонь. Оставшиеся в живых немцы спрыгивали с платформ и занимали оборону за железнодорожной насыпью. Расстояние между нами и ими было метров пятнадцать, так что пошли в ход гранаты.
Бой продолжался. Наш наблюдатель доложил, что к немцам из Осинторфа идет большое подкрепление. Нашему отряду, вспоминает дальше Тужилкин, был отдан приказ группами выходить из боя к месту сбора. В том бою мы потеряли двух товарищей – Яковлева и Лолу. Подобрать убитых не смогли.
Важные дополнения к этой операции приводит к своей книге «Партизанская республика» Петр Калинин. Барон фон Шнавке, тридцать семь немецких солдат и тринадцать полицейских были уничтожены. В связи со смертью зондерфюрера фашистское командование объявило в Осинторфе двухдневный траур. Гроб с его телом на специальном самолете отправили в Берлин. Через несколько дней в газете «Новый порядок» появилось сообщение, будто в нападении на водонасосную станцию участвовало до тысячи партизан и что «доблестные войска фюрера в бою уничтожили двести коммунистических бандитов». С перепугу фашистские писаки увеличили число партизан, участвовавших в этой операции, раз в пятьдесят, а их потери – ровно в сто. На самом деле в бою погибли лишь два партизана. Блестящая операция по уничтожению Шнавке вошла в многочисленную литературу по партизанскому движению.
На восстановление разрушенной водонасосной станции гитлеровцам потребовалось около двух месяцев. Ивана Шлапакова фашисты объявили личным врагом Гитлера, за его срочную поимку назначили огромное вознаграждение – 100 тысяч рейхсмарок.
А партизаны бесстрашного комбрига, не знавшего поражений, потом успешно громили врага в партизанском крае Полоцк – Лепель – Ушачи. Герой Советского Союза Владимир Лобанок так оценивает те бои: «Образцы доблести, беспредельной храбрости и верности боевому долгу показывали партизаны 16-й партизанской бригады под командованием тов. Шлапакова». Немцы же после этих боев стали называть 16-ю бригаду «Смоленск—зондер», что означало «Смоленская особая». Она участвовала в ликвидации гитлеровцев, попавших в знаменитый «Минский котел», помогала освобождать от захватчиков города, поселки и села Западной Белоруссии; дошла до окрестностей Вильнюса. Свою почти 3-летнюю партизанскую эпопею Иван Романович завершил освобождением литовского города Свирь.
Внушителен боевой счет бригады. Под командованием И.Шлапакова она провела 665 боев с противником. Пустила под откос около 130 железнодорожных составов с живой силой и боевой техникой врага, разгромила 53 гарнизона. Уничтожила 816 грузовых автомобилей, 185 танков, 350 автомашин, 10 складов…16 раз бригада оказывалась в кольце мощных карательных экспедиций гитлеровцев, но всегда выходила из них с победой.
По всем статьям комбриг Иван Шлапаков подходил для присвоения звания Героя Советского Союза. Но не стал им. Почему?
– За время боевых действий отец дважды представлялся к этому званию, – рассказывает его дочь Татьяна Ивановна. – Однако получить столь высокую награду ему было не суждено. Первый раз был сбит самолет, летевший с документами за линию фронта. Второй раз приказ о награждении лег на стол Сталину после войны. Генералиссимус сказал, что героизм уже закончился.
Иван Романович умер в Нижнем Новгороде, прожив 92 года.
Ветеран бригады Петр Кобраков посвятил любимому комбригу свои стихи:
Но кажется,
прорвавшись сквозь потери,
Пройдя военный путь
суровый весь,
Сейчас вот-вот откроет
юность двери
И по-солдатски скажет мне:
«Я здесь!»
Да, все они в ту грозную пору
были юные…
Редакция «Р» и автор искренне благодарят секретаря поселкового Совета Осинторфа Людмилу Антюфееву и председателя ветеранской организации поселка Нину Крюк за помощь в подготовке материала.
Михаил ШИМАНСКИЙ,
лауреат Государственной премии Беларуси.
Фото из фондов музея народной славы имени В.Е.Лобанка
